Маг Теневого Элемента (СИ) - Страница 84

Реннет долго смотрел на мага, пытаясь понять, к чему тот интересуется этим? Видимо решив, что юноша не ответит, шпион начал подниматься…

— И да, и нет, — послышался голос Реннета.

— В каком смысле? — спросил Призрак.

— Ими обычно пользуются воины Гильдии Теней, но, в принципе, любой маг может этому научиться. Слышал когда‑нибудь термин "барьеры разума"?

Немного поразмыслив, шпион ответил:

— Это специальные упражнения для контроля собственного сознания?

— Скорее, техники контроля сознания. Воины Гильдии используют их во время боя или тяжелых ранений, чтобы стать нечувствительным к боли, — сказал Реннет. У него сразу всплыли в памяти дни, проведенные на одиноком острове в Штормовом море. Он не стал рассказывать Призраку о том, для чего эти техники использовались чаще всего: тот бы все равно этого не понял…

— Эти самые техники позволяют в каком‑то смысле управлять сознанием, так? Но как это вообще действует? Ты дрался как демон из Нижних Пределов, ни на что не обращая внимания. Мне даже показалось, что ты хочешь разорвать меня на части, — нервно сглотнул маг при последних словах. — Какую технику ты использовал?

Реннет помедлил с ответом. Со стороны выглядело, будто он силится что‑то вспомнить.

— Я использовал шестой барьер разума, называемый "Холод", — произнес он наконец. — Этих барьеров всего десять, и каждый из них блокирует какое‑либо чувство, эмоции и ощущения. Считается, что все барьеры, начиная с четвертого, несут определенную опасность для использующего их мага. Использованная мной техника должна была блокировать чувство боли, страха, слабости, усталости, гнева и жалости. Лишенный этих чувств человек может, как ты выразился: "драться как демон".

— Из твоих слов выходит, что эти техники разума очень крутые штуки, — пробормотал Призрак про себя, но юноша его расслышал.

— Крайне опасные штуки, — резко сказал Реннет, и при этом его глаза буквально впились в мага. — Да, с ее помощью человек может раскрыться сверх предела, так как разум отчищается от многих чувств и эмоций, но появляются побочные эффекты. Человек без эмоций может повести себя совершенно непредсказуемо, даже по отношению к друзьям и союзникам. Ему уже будет все равно, кто перед ним. Думаю, я вполне мог бы тебя уничтожить, если действие техники не закончилось, а мог бы спокойно умереть сам, ни о чем не раздумывая. Если говорить начистоту, я вообще не помню ничего из того, что происходило во время действия техники, будто эту часть моей жизни выкинули из головы. — Привычным жестом, лишь немного усталым, юноша взлохматил непослушные волосы, а потом, устремив взгляд перед собой, продолжил: — Чтобы научится одной такой технике, требуется несколько долгих месяцев, но даже тогда нет уверенности в том, что все пройдет как надо, и ты не сойдешь с ума после его применения. Их очень сложно контролировать. Поэтому многие маги предпочитают выпить какого‑нибудь гадкого на вкус зелья, для того чтобы подавить чувство боли, а не тревожить глубины разума.

После того как Реннет закончил, воцарилось молчание. Шпион о чем‑то долго размышлял.

Через некоторое время он взглянул на юношу и сказал:

— Использование техник контроля сознания — это же чистой воды самоубийство! Парень, да ты полный псих!

"Ты же только что восхищался ими?" — усмехнулся Реннет, однако вслух ничего не сказал, а просто встал на ноги, тем самым давая понять, что разговор закончен и надо идти дальше. Про себя он уже решил, что больше никогда не станет пользоваться "Холодом", а также другими техниками подобного типа. На злоупотребляющих ими магов, он насмотрелся еще в Гильдии, и воспоминания эти были далеко не из приятных.

А шпион — наемник по прозвищу Призрак шел впереди и еще долгое время бормотал себе под нос что‑то наподобие: "Совсем сумасшедший…", "Да он не в адеквате!", или же "С ним одним воздухом‑то дышать опасно…".

Маг оказался весьма неординарным человеком, и Реннет понял это уже к концу дня. Призрак болтал практически всю дорогу, и в основном ни о чем конкретном или важном. Юноше даже показалось, что тот собирается растрачивать весь словарный запас, чтобы, в конце концов, свести его с ума своей болтовней. Шпион резко переходил из одной крайности в другую: он мог расхохотаться, даже если не было ничего смешного, а мог стать таким серьезным, что Реннет начинал сомневаться в том, что его может хоть что‑нибудь рассмешить в этом мире. Юноша затруднялся ответить: притворялся он или действительно был таким? Призрак чем‑то напоминал ему Торна. Возможно, дело было в чувстве справедливости, которое, несомненно, присутствовало в этом маге. Но в то же время, юноша не переставал думать о мотивах, что сподвигли шпиона вести незнакомого мага из ордена Светлых в свое убежище.

"Что же он такое задумал?" — спрашивал он себя не один раз, но ответа найти не мог. Ничего другого, кроме как соблюдать осторожность и быть внимательным к мелочам, не оставалось. А что касается обещания оставить Призрака в живых, после того, как он предоставит документы — Реннет предпочитал не забегать вперед. Стоило ли пойти на предательство собственного ордена, чтобы сдержать обещание, данное наемнику — одиночке с запятнанной репутацией?

Не смотря на то, что шпион всю дорогу "ныл" о том, что они двигаются слишком медленно, к месту они добрались уже к вечеру.

Это была маленькая деревушка, затерянная среди лиственных рощ и зеленых холмов. Жилых домов в этом селении, как оказалось, можно буквально по пальцам пересчитать. Судя по десяткам полуразрушенных, покинутых жилищ, здесь когда‑то произошло стихийное бедствие или еще что‑нибудь в этом духе.